Достоверной информации, когда именно вирус начал распространяться в России и сколько носителей первоначально появилось в стране, нет. Известно только, что он был занесен в Россию главным образом из Европы. Об этом свидетельствуют образцы генома вируса, собранные в стране в начале эпидемии. Если принять во внимание, что в среднем от заражения до смерти от COVID-19 проходит 20-25 дней, следует признать: первая россиянка, умершая от коронавируса 19 марта 2020 года, заразилась им еще в конце февраля — начале марта.
Как все началось
Борьба с эпидемией была начата за день до первой смерти в стране, — с закрытия властями границ для всех иностранцев. К сожалению, эта мера явно запоздала и шансов подавить эпидемию в зародыше уже не было. В марте еще не было развернуто массовое тестирование, а обязательный карантин для приезжающих был введен только за два дня до закрытия границ. К этому моменту в России от коронавируса умерло почти 100 пациентов, что при средней истинной летальности (IFR) 0,6% дает более 16 тысяч заразившихся (за границей и внутри страны) россиян.
Сдержать эпидемию на самом раннем этапе, когда распространение вируса еще возможно контролировать с помощью выявления контактов заразившихся, реально смогли Норвегия и Исландия; за пределами Европы — Сингапур, Новая Зеландия, Таиланд, Вьетнам.
Первые меры
Через неделю после закрытия границ власти России поняли, что вирус уже проник в страну и начал быстро распространяться. Последствия такого проникновения были ясны заранее: перед глазами чиновников был опыт стран Европы, где первый всплеск эпидемии привел к кризису системы здравоохранения и высокой смертности. Неминуемо требовалось ввести жесткий карантин, и 25 марта Владимир Путин объявил о введении в стране нерабочих дней на большинстве предприятий с 30 марта по 3 апреля 2020 года. «Длинные выходные предусмотрены для того, чтобы снизить скорость распространения болезни. Главный приоритет здесь — жизнь и здоровье наших граждан», — заявил президент.
В дальнейшем полномочия по регулированию ограничений были переданы в регионы. Местным властям рекомендовали отдавать предпочтение самым жестким ограничениям. Главным показателем развития эпидемии для региональных властей стала заполняемость инфекционных и реанимационных коек в больницах. Были мобилизованы все резервы системы здравоохранения и именно это в большинстве регионов позволило избежать кризиса в больницах. Цель была достигнута: в начале мая темпы распространения эпидемии снизились.
Отмена карантина
Снятие ограничений в регионах России началось сразу после того, как стало уменьшаться количество случаев заражения. Страна справилась с первой вспышкой вируса за те же шесть недель, что и большинство стран Европы, которые ввели подобные меры. В середине мая снизилась нагрузка на больницы, а к началу июня упала смертность.
Отмена запретов была отчасти связана и с экономическими причинами. В начале лета стало понятно, что если продолжать сохранять карантин, это поставит под угрозу экономическую стабильность страны. Был принят дорогостоящий план вливаний в экономику и прямых выплат нуждающимся гражданам. От жестких ограничительных мер решили отказаться.
В итоге все лето вирус продолжал свое движение по стране, и если первая, весенняя волна эпидемии затронула в основном Москву, Московскую область, Санкт-Петербург и Северный Кавказ, то летом вирус начал распространяться по Поволжью и Центральной части России (в июне) и на Урале (в июле и августе).
Существует теория, что на первом этапе эпидемии вирус мог быстро распространяться в самых активных (и не попавших под карантин) группах: врачи, торговцы, курьеры, священники и т. д. С точки зрения статистики это выглядит как стремительное распространение эпидемии, хотя большей части групп (пребывающих на карантине) она никак не касается. Эти небольшие активные группы быстро достигают локального порога коллективного иммунитета, и эпидемия начинает затухать. После снятия карантина вирус проникает в менее активные группы, члены которых слабо контактируют не только с «чужаками», но и между собой — регистрируется стабильное число вновь зараженных, что не вызывает обеспокоенности. Затем, по мере дальнейшего ослабления ограничений и нарастания частоты контактов во всех группах населения, распространение вируса может резко ускориться, что приводит ко второй волне эпидемии — часто более тяжелой, чем первая. И хотя достоверных данных о том, что эпидемия в России развивалась именно таким образом нет, наступившая осень подтвердила эту теорию.
Начало второй волны
Как показывают оперативные данные, заметный рост выявленных заразившихся начал регистрироваться в середине сентября. Следом стало быстро расти число госпитализаций и количество умерших. Вспышка не стала большой неожиданностью: в Европе заметная невооруженным взглядом вторая волна началась на месяц раньше — в августе.
Ситуация в нашей стране отличалась от среднеевропейской только двумя обстоятельствами. Первое — в России накануне вспышки было намного больше заразившихся, чем в большинстве европейских стран. Если считать, что в России летальность (IFR) 0,6–0,7% умерших от числа всех зараженных, а средний период заразности составляет 5-6 дней, то в конце августа в стране было 310-380 тысяч потенциально заразных граждан — против сотен или нескольких тысяч в странах Европы месяцем ранее. Второе обстоятельство проявилось в начале октября. Осенью все страны пытались подобрать набор мер, не слишком обременительных для экономики и общества, но эффективных для борьбы с эпидемией. Россия решила ввести минимальный набор мер и было заявлено, что жестких ограничений не будет.
По итогам весеннего карантина стало понятно, что первые меры были избыточными. Так, в результате исследований в десятках стран мира было выявлено, что жесткий карантин с запретом на выход из дома без особой необходимости ничего не добавляет к эффективности различных более мягких мер: перевода сотрудников на удаленную работу, запрета массовых мероприятий, закрытия школ и вузов.
Президент сдержал слово: в декабре, на пике эпидемии в России, ограничения в стране были среди самых слабых на континенте. Власти регионов, устанавливая новые ограничения, ориентировались, как и велел Роспотребнадзор, на наличие свободных коек в больницах. Несмотря на то, что общее число госпитализированных было выше, чем весной, система здравоохранения выдержала наплыв тяжелобольных.
К новому году вторая волна стала затухать, и в настоящее время спад достиг майских величин прошлого года.
Будет ли третья волна?
По данным Росстата, избыточная смертность с начала эпидемии и до конца января в России составила 450 тысяч человек по отношению к многолетнему тренду последних лет на снижение смертности без эпидемии. Несмотря на то, что в феврале и в начале марта, когда затухла вторая волна, смертность наверняка резко снизилась, сегодня избыточная смертность с начала эпидемии, скорее всего, приблизилась к полумиллиону человек.
Если допустить, что вся эта смертность связана с заражениями коронавирусом, то — при IFR 0,6% — в стране за год с вирусом проконтактировали (заболели или перенесли заражение бессимптомно) 80-85 миллионов человек, то есть более половины населения! Таким образом, многие регионы России, пострадавшие от эпидемии весной, осенью и зимой, приблизились к порогу коллективного иммунитета. При базовом коэффициенте репродукции вируса R₀ 2,4 порог коллективного иммунитета должен составить 58% населения. После достижения порога, в теории, эпидемия должна сама сойти на нет. Значит ли это, что Россия близка к «естественному» окончанию эпидемии? Министр здравоохранения Михаил Мурашко считает, что это так, только причина окончания эпидемии — вакцинация. Но пока она несущественно влияет на достижение коллективного иммунитета. По подсчетам аналитиков, на начало марта привиты менее 4% граждан, в день прививают не более 0,1% от общего числа населения.
Что же касается «естественного» иммунитета, то здесь все зависит от появлений новых, более заразных штаммов, например, бразильского. В этом случае даже наличие у большого числа населения антител к вирусу не остановит очередную волну эпидемии.
Кроме бразильского вируса в мире циркулируют еще по крайней мере два точно более заразных, чем изначальный, варианта — британский и южноафриканский. Оба уже появились в России. 15 марта власти сообщили, что выявлено 28 случаев британских вариантов и два южноафриканских (утверждается, что были исследованы более восьми тысяч образцов). Британский штамм, как считается, на 70% заразнее предыдущих; во многих европейских странах он быстро вытеснил другие варианты. И хуже будет, если новые штаммы вируса смогут преодолевать иммунитет и приводить к повторным инфекциям. Пока надежных данных о частоте таких реинфекций новыми штаммами нет — возможно, она не очень большая.
Остается верить в реальную эффективность имеющихся у нас в стране вакцин в отношении новых вариантов. Есть основания надеяться на то, что даже в случае повторного инфицирования новым штаммом перенесенная болезнь или вакцина будут защищать человека от тяжелого течения болезни. Но пока все мысли о массовой вакцинации.
