Интервью с этим врачом просили сделать его пациенты. Они его обожают. И после знакомства с ним мы понимаем, почему. Профессионал и легенда, которого уважают коллеги, открытый и интересный человек, многодетный отец, который любит медицину, музыку и футбол. Пусть пациенты, которым он спас жизнь, узнают о нем немного больше. Знакомьтесь – Дмитрий Хасия, хирург Госпиталя «Мать и дитя» Тюмень.
Дмитрий Тамазович Хасия
заместитель главного врача по хирургической службе Клинического Госпиталя «Мать и дитя», Тюмень, врач-хирург высшей категории, кандидат медицинских наук. Стаж работы: 20 лет
@dr_khasiiadmitrii
Благодаря чему или кому Вы пришли в медицину?
– Сначала это было желанием моей семьи, родители видели меня врачом, направляли с детства. А еще у меня был и по сей день остается друг, старше меня, и он первым поступил в медицинский институт. Я еще оканчивал школу, когда он с восторгом рассказывал, как интересно учиться, и мне тоже захотелось связать свое будущее с медициной. Решение, что буду хирургом, принял только на шестом курсе.
Как Вы себе представляли эту работу и сбылись ли Ваши представления о медицине?
– У меня все сложилось, как в кино. Сюжет очень динамичный и захватывающий получился. Еще с интернатуры была работа в стационаре, с пациентами, ночные дежурства, приезды из дома по срочным вызовам. Интернатуру проходил в Курганской областной больнице и каждый день ассистировал на операциях. Становление как хирурга происходило в Областной клинической больнице #1, под руководством Анатолия Ивановича Матвеева и профессора Бориса Корнеевича Гиберта. Я их считаю своими учителями.
Хирург – это предназначение?
– Мне кажется, про себя я не могу так сказать. Это только у единиц. Я просто осознанно выбрал этот путь и стараюсь делать свою работу хорошо.
Что нужно человеку Вашей профессии, чтобы достичь высоких профессиональных результатов?
– Много работать, как и в любой сфере. А в нашей – еще иметь терпение не только свое, но и близких людей. Их поддержка нужна и важна, особенно на первом этапе становления, когда ты еще мало что можешь, когда тебе позволяют только подавать инструменты.
Говорят, что страх – нормальный спутник любого хирурга, без него очень легко потерять концентрацию. Есть ли он у вас?
– Конечно, есть. Страх – это тормоз наших действий, это контролер наших решений. Даже простая операция, которую ты выполняешь каждый день, может выйти из-под контроля и буквально за несколько секунд превратиться в трагедию. Страх не дает расслабиться.
А есть разница, когда Вы готовитесь к простой операции и когда к сложной?
– Есть операции, которые мы делаем ежедневно, это удаление грыж и желчного пузыря, там все четко и понятно. Перед сложными резекционными операциями, где удаляется орган или его часть, или реконструкциями, которые проводим реже, трепета больше. В этом случае сначала составляешь план операции, представляешь весь процесс от и до, всю последовательность событий. Это в дальнейшем очень помогает.
Уникальные лапароскопические операции тоже проводите?
– Лапароскопические операции малотравматичны, применяются в мировой хирургии повсеместно и все чаще в России. Они практически бесследны, остаются лишь малозаметные точки на теле. Они уже стали настоящим и за ними большое будущее хирургии. Такие операции должны быть доступны для всего человечества, а не для избранных. В Госпитале «Мать и дитя» мы применяем этот метод при операциях по удалению желчного пузыря, паховых грыж, при удалении аппендикса, резекции кишечника и желудка, удалении кист в брюшной полости, биопсии печени, операции на почках, в гинекологии все вмешательства проводятся так же лапароскопически. Я очень рад, что есть возможность помогать людям таким способом. Реабилитация после лапароскопических операций несопоставима с восстановлением после традиционных операций. Хотя традиционную хирургию не отменить, без нее никак, потому что не всегда можно выполнить лапароскопию.
Каким Вы видите будущее хирургии? Что нас ждет, какие будут изменения?
– Все это будет относиться к малотравматичной хирургии, появятся новые инструменты, еще более точные, изгибаемые, появятся другие энергии, которые мы используем при коагуляции (спаивании сосуда). На сегодняшний день есть ультразвук и ток, которые используют хирурги. И они постоянно модернизируются, улучшаются, становятся тоньше. Будет развиваться роботическая хирургия.
Смогут ли роботы заменить врачей?
– Было бы здорово, если бы появился робот, который полностью исключит ошибки и недочеты человека. Пока же, как ни крути, роботом управляет человек. Но, учитывая, как стремительно развиваются технологии, вполне возможно, что лет через десять появятся роботы, способные анализировать, самостоятельно принимать решения, ходить по операционной в образе врача.
Самые сложные случаи, самые уникальные случаи из личного опыта?
– Это просто наша работа… Жизни спасали, и немало. Но не хотел бы называть какие-то отдельные операции, и говорить, что вот тут особенное, а остальное нет. Это не уважительно по отношению к другим пациентам. Для каждого его случай уникален. И разве если удалили аппендицит или провели плановую операцию – это не спасли жизнь? Тоже спасли. Если бы плановая помощь не была оказана вовремя и качественно, могла бы возникнуть угроза для жизни.
Расскажите об операциях, которые могут снизить массу тела.
– Для людей с индексом массы тела более 35 проводим бариатрические операции. Суть их состоит в уменьшение объема желудка и соответственно уменьшение количества съедаемой пищи за один прием. Благодаря этому уходит не только лишний вес но многие другие заболевания, которые сопровождают ожирение.
Во время операций Вы включаете какую-либо музыку? Если да, то какую?
– Да. Раскрою вам тайну, которую не знают пациенты: мы не оперируем в гробовой тишине с серьезными лицами. Мы шутим, разговариваем, мы на одной волне, мы – команда. Хорошая музыка и хорошая акустика создают на операциях определенное настроение, это помогает работать. В последнее время в операционной звучит блюз и джаз. Классику люблю, но слушаю ее чаще один.
Есть ли у Вас какие-то свои личные ритуалы перед операцией?
– У меня есть разные шапочки для разных видов операций. Например, на операции на кишечник я хожу в голубой шапочке с эмблемой колопроктологического российского общества. На ежедневные – другая шапочка. Есть ритуал в оформлении документов: никогда не использую шаблон карты пациента, у которого были какие-то проблемы во время или после операции. Вот такая у меня странность (смеется).
Медицина – это жертвенность в каком-то смысле?
– Да, надо быть готовым отдавать – частичку здоровья, нервной системы и время, которое мог бы провести с семьей. Работа хирурга выходит за рамки 8-часового рабочего дня, пациенты на связи в любое время, и бывает, что приехать надо экстренно, и тут без раздумывания собираешься и мчишься.
Как Вы восстанавливаетесь после тяжелых операций и эмоционального выгорания?
– Если я чувствую такой момент – стараюсь делать перерыв, брать хотя бы несколько дней для отдыха. С тяжелым сердцем лучше в операционную не ходить. Нужно время, чтоб восстановиться морально.
Есть ли в Вашем плотном рабочем графике место для увлечений?
– Люблю музыку. Раз в неделю играю в футбол. Раньше играл чаще и был капитаном футбольной команды врачей. В «Мать и дитя» есть единомышленники, и если мы где-то выступим, я уверен, что сыграем хорошо.
Знаю, что Вы многодетный отец. Ваши дети продолжат Ваш профессиональный путь?
– У меня четверо детей: Софья, 16 лет, Никита, 11 лет, Лука, 5 лет, и Давид, 3 года. Если кто-то из них захочет стать врачом, я буду очень рад и помогу этому точно. У меня прекрасная профессия, самая лучшая, не жалею о своем выборе.
В чем секрет счастливой семейной жизни?
– Умение промолчать, когда надо, не сказать обидное слово, даже если крутится на языке, и умение прощать, если все-таки кто-то сказал.
