Сергей Дерябин – молодой и талантливый нейрохирург Областной клинической больницы №2 (г. Тюмень). Клиника специализируется на оказании экстренной помощи, и доктор преимущественно оказывает помощь пациентам с тяжелыми черепно-мозговыми спинномозговыми травмами, а также с патологиями сосудов головного мозга. Он даёт пациенту шанс на жизнь, на очередную улыбку и счастье.
Что вас привело именно в медицину?
Врачом хотел стать с детства: лет в 6-7 понял, что хочу лечить людей. Моя мама – медицинская сестра, так что я часто бывал в больнице, видел работу медиков. Мне уже тогда было интересно, как устроен и функционирует человеческий организм, каким образом действуют лекарства и так далее. В 2008 году поступил в лицей при тогда еще Тюменской медицинской академии. А затем высокие баллы по ЕГЭ позволили без проблем поступить в ТюмГМА. В свободные часы работал санитаром в больнице.
Когда решили стать нейрохирургом?
Я точно знал, что буду хирургом, но вот каким именно – не мог определиться до третьего курса. Рассматривал кардиохирургию, транспланталогию, сосудистую хирургию… Пока не оказался на практике в тюменском Федеральном центре нейрохирургии. Воочию увидев высокотехнологичные операции на мозге, ювелирную работу врачей, оборудование, я восхитился возможностями современной нейрохирургии и уже ни о какой другой специализации не думал.
Помните одну из самых первых сложных операций?
Да, в больницу поступил пациент со сложной аневризмой головного мозга – это аномалия развития сосуда головного мозга, когда стенка артерии выпячивается и образует мешочек, который заполняется кровью. Был риск, что аневризма лопнет, и у больного случится обширное кровоизлияние в мозг, что чревато летальным исходом. Необходимо было выключить аневризму из кровотока, сохранив адекватное кровоснабжение головного мозга.
Сама операция по клипированию аневризмы считается одной из самых сложных в нейрохирургии. Когда во время хирургического вмешательства мы пережали аневризму специальными клипсами, сосуды головного мозга деформировались, и ток крови нарушился. Пришлось срочно накладывать обходной анастомоз: сшивать поверхностную височную артерию сосредней мозговой – в обход аневризмы. Если бы мы этого не сделали, то с большой вероятностью у пациента развился бы обширный ишемический инсульт.
Расскажите, в чем суть внедренной в этом году в ОКБ №2 хирургической методики лечения ишемического инсульта?
Методика называется экстраинтракраниальный микроанастомози выполняется междуповерхностной височной артерией, находящейся снаружи черепа, и мозговой артерией. Сама операция не нова – впервые её выполнил в 1969 году турецкий учёный и нейрохирург, один из основателей современной микронейрохирургии Гази Яшаргил. Ишемический инсульт развивается вследствие закупорки тромбом или атеросклеротической бляшкой сосуда головного мозга. У таких больных тромб можно растворить специальными тромболитическимипрепаратами или удалить его механически. Но это возможно лишь в первые 4-6 часов с момента проявления первых признаков заболевания. Ещё один сценарий лечения – создание дополнительного кровотока в обход тромба. Во время операции в височной области из мягких тканей под микроскопом выделяется артерия, которая кровоснабжает кожу головы – поверхностная височная. Затем этот сосуд сшивается с артерией головного мозга. Таким образом восстанавливается кровообращения в тех участках головного мозга, которые были лишены поступления. С начала года проведено 12 таких операций.
В чем сложность подобных хирургических вмешательств?
Диаметр сшиваемых сосудов – менее одного миллиметра. Шов при этом должен быть герметичным. И наложить его нужно как можно быстрее: на время соединения артерий кровоток в них останавливается, соответственно мозг лишается кислорода и питательных веществ. У нас хорошее оборудование – имеется современный хирургический микроскоп. С его помощью под увеличением в 25 раз мы сшиваем сосуды специальными иглами и микрохирургическими нитями – их не видно невооруженным глазом. Приучиться к работе с микроскопом непросто, это трудоёмкий процесс, для получения этого навыка я несколько лет тренировался в лаборатории.
Что для вас значит «быть врачом-нейрохирургом»?
Нейрохирургия признана в мире как одна из самых сложных и рискованных областей медицины. Каждая операция – это испытание для пациента, его близких и самого нейрохирурга. Мозг – очень тонкая структура, и, прежде чем взять больного в операционную, мы оцениваем все риски: насколько необходимо хирургическое вмешательство, не навредит ли оно пациенту. Также здесь важно знать, когда оперировать не стоит. Нейрохирург – это человек ищущий и постоянно обучающийся.
Каких достижений можно ждать от нейрохирургии в будущем?
Предполагают, что в данный момент нейрохирургия достигла своего максимального развития. Сегодня в этой области применяются одни из самых высоких технологий лечения. С течением времени они будут только совершенствоваться. Развиваются и методы диагностики – в будущем врачибудут лучше представлять себе характер заболевания, ход операции и так далее. Активно внедряется робототехника. Но микрохирургия для роботов пока недоступна- тот же робот-хирург DaVinciпока не применяется в нейрохирургии. Никакая, даже самая точная аппаратура, пока не обладают такой чувствительностью, как руки нейрохирурга.
А что в вашей жизни есть помимо работы? Как отдыхаете?
Я счастливый муж и отец. Стараюсь как можно больше времени проводить с семьёй. Дочка – моё все, ей год и мне нравится учить её ходить, играть. Также хожу в спортзал, поддерживаю свое здоровье – нужно быть в хорошей физической форме, чтобы нормально работать, порой за операционным столом стоим по нескольку часов подряд. А отдыхать… Хорошо, что вообще удается (улыбается – прим. ред.).
